Отстрел невест - Страница 71

Насупившись, Яга уставилась в окно. На улице темнело, план операции рушился, настроение катастрофически падало. Я, признаться, надеялся, что пойманный с поличным при попытке продажи гетманской булавы Алекс Борр вряд ли так уж будет отпираться и сам во всём сознается. Угу… а в результате мне ещё придётся приносить извинения за некорректное поведение нашего младшего сотрудника. Царь его простил, дьяку – привычно, австриец – полон высокомерия, а вот Абрам Моисеевич наверняка выставит солидный счёт «в связи с временной потерей трудоспособности»…

– Что теперь делать думаешь, Никитушка?

– Пойду ва-банк!

– Куды?! Ох, сокол, да надо ли так переживать-то… Ну, не сложилось, не сошлось, люди все свои – поймём, не осудим. Не бери греха на душу, не ходи!

– Бабушка, я имел в виду, что хочу нанести официальный визит подозреваемому, вынести ему новое обвинение и спровоцировать на попытку угроз работнику милиции, – терпеливо объяснил я.

– Да как же ты его, ужа скользкого, обвинять будешь? – засомневалась Яга. – Рази ж он тока от всех обвинений государевых утечь не сумел?..

– Есть одна зацепка – дуэль с господином Шпицрутенбергом. – Я встал, направляясь к вешалке. – Вы сами говорили, что имеете подозрение к его рапире, якобы там есть какой-то секрет. Потребую представить клинок и, если удастся найти что-то, дающее преимущество владельцу, то обвиню подонка в нарушении дуэльного кодекса.

– А ему и горя мало!

– Не скажите… Я пообещаю завтра же оповестить об этом всех иностранцев и восстановить против него общественное мнение.

– А ну как он и тебе железяку под ребро пустит?

– Очень надеюсь, что он попробует, – не очень уверенно ответил я. Яга покачала головой, но ничего более действенного тоже пока предложить не смогла. Поэтому только перекрестила меня на дорогу и напомнила:

– Долго не засиживайся там. Бумаги следствия до ума довести надо, чай, ведь дело закрывать можно. Хорошо ли, плохо ли, а кубок украденный нашли, червонцы дьяк принесёт, и булаву гетманскую запорожцам тоже в целости возвернули.

– Осталось доказать, что во всём этом виноват один конкретный человек, организовавший «отстрел невест» с целью крупного международного скандала.

– Одного не разберу, Никитушка, зачем же он австриячку ту, Лидию Адольфину, травил? Она ведь вроде как под его охраной была, он её сватать к Гороху привёз, за неё и ответ перед королём австрийским держать будет.

– Пока не знаю, – честно признал я. – Какие-то тайные причины, несомненно, есть, но какие именно? Вот, кстати, ещё один вопрос для протокола…

Направляясь в царский терем, я догадался взять охрану. Первоначально хотел позвать Митяя, но он пропадал на конюшне. Еремеев отбыл по служебным делам, из свободных от дежурства ребят по двору слонялся один Заикин. Особо привередничать не приходилось, надо брать что есть. О чём я впоследствии не пожалел, но об этом чуть позже…

– Заикин, пойдёте со мной.

– Ра-а-д ст-т-ы-а…раться! – разулыбался стрелец.

– Замечательно, – сдержанно похвалил я. – Нет, пищаль с собой брать не надо, бердыш тоже, ограничимся саблей. Мне нужно провести один короткий разговор с возможным обыском, будете присутствовать как свидетель.

– Ра-а-ад ст-т-ы-ара…

– Я понял, понял, спасибо. – Ничего, когда-нибудь и к нему привыкну. Парень-то он неплохой, старательный, а дефект речи… все мы не идеальны.

До царя добирались в санях, я всю дорогу молчал, а Заикин изо всех сил пытался рассказать мне очень смешной анекдот. Наверное, ему показалось, что у меня очень уж задумчивое выражение лица и стоит хоть чуточку поднять моё настроение. Я слышал тысячи анекдотов, есть люди, умеющие и не умеющие их рассказывать, но анекдот, рассказанный заикой, – это нечто! Суть я так и не понял, потому что довести до конца он не успел, и слава богу… Строжайшим образом запретив ему раскрывать рот, я доложил о цели визита государевым стрельцам и попросил двухминутную аудиенцию у Гороха. Тот принял нас сразу же:

– Арестовывать будем?

– Нет, пока нет. Но если у вас есть немного свободного времени, то не хотели бы вы поприсутствовать при маленьком обыске?

От радости государь высоко подпрыгнул, едва не уронив корону. Да-а… некоторым очень немного надо для счастья…

* * *

– Гражданин Алекс Борр…

– Чего надо, холоп? – медленно процедил невысокий, изящно сложенный мужчина лет тридцати пяти, одетый в свободный домашний халат и коротенький парик английского образца. Я смолчал, но наш стрелец, побагровев лицом, схватился за саблю:

– За-за-а-ру-у…

– Заикин Фёдор, – представил я, – а это – царь. Меня вы отлично знаете, так что особого смысла в церемониях не вижу.

– Чем обязан визиту русского государя? – по-прежнему игнорируя меня, поклонился этот мерзкий тип.

– С обыском мы, – важно пояснил Горох, одним величавым мановением впихивая хозяина комнаты внутрь. – И будь любезен, гость австрийский, отвечать на вопросы друга моего, сыскного воеводы. А не то заплечных дел мастера у тебя по-своему те же вопросы выспросят.

– Я обязан покориться вашему произволу?

– Какой произвол?! – искренне поразился царь. – Тебе, как человеку, свободу выбора дают – что хочешь, то и выбирай! Участковому здесь отвечать будешь али внизу на дыбе – воля твоя!

– Но… как посмотрит на это Европа?

– Далеко она, Европа-то… Но ты не горюй, ежели мы тут что важное найдём, то завтра всем послам, невестам да людям приезжим, иноземным, сообщим-покажем!

Пока Горох царственно-вежливо загонял негодяя в угол, я пытался попристальнее всмотреться в его лицо: очень тонкие губы, неприятно змеящиеся в разговоре острые глаза и… общее ощущение брезгливости. Это присутствовало даже тогда, при слежке через иглу, а сейчас становилось настолько явным, что хотелось плюнуть и уйти. О такого человека нельзя пачкать руки, их потом ничем не отмоешь…